| ELIAS ORTEGA|ЭЛИАС ОРТЕГА |
Сокращения: Вермилион (позывной и кодовое имя); |
О ПЕРСОНАЖЕ |
Рост/вес: 1.85 м./70 кг.
Описание внешности:
Длинные тёмно-рыжие, практически красные волосы, от природы вьющиеся крупными локонами. В хвост их никогда не собирает, а оставляет свободно лежать по плечам и спине, резко контрастируя с чёрной одеждой. Глаза светло-карие, цвета расплавленного янтаря, разрез глаз рысий, с длинными тонкими стрелками ресниц такого же цвета, как и корни волос. Правильные черты лица, но лица не мстительного и жестокого, а спокойного и созерцательного, такое бывает у людей, которые впитывают мир, не делая между ним и собой разницы. В целом производит впечатление непринуждённого человека, небрежного в своём языке тела и манерах. Жесты плавные, расслабленные и уверенные, походка свободная, движения лёгкие, плавность порой переходит в грациозность — как будто он идёт по очень тонкому льду.
Улыбается. Часто и помногу, даже когда не испытывает особой радости. С лица не сходит выражение доброжелательности и благосклонности, кажется, что раз его улыбка так гармонична, значит, на его душе такая же лёгкая безмятежность.
Голос тихий и мягкий, обволакивающий, говорит медленно и ровно, речь без дефектов, с тщательно подобранными ударениями. Кожа бледная, без шрамов и татуировок, кое-где покрытая тонкими рисунками вен. Украшений не носит, хотя правое ухо пробито в нескольких местах. Одевается обычно в классику, предпочитая белые рубашки и костюмы, тёмные пальто и плащи. При всём при том одет не без вкуса. Всегда опрятен и ухожен.
Телосложение сухопарое, с узкой талией, однако не щуплое, хотя тренировками фанатично не увлекается, предпочитая просто держать форму. Кисти длинные и тонкие, имеет привычку носить перчатки даже в помещении, словно не желая притрагиваться к окружающим.
Техномагия:
Технопатия — самая первая, рано проявившаяся способность. В настоящий момент находится на очень высоком уровне владения. На сегодняшний день использование практически всегда сопровождается кластерными головными болями, кровотечением из носа, дезориентацией в пространстве, а в случае сильного напряжения — и последующим за этим обмороком. Способен перепрограммировать технику начисто, временно «продолжить» её функции вычислительными мощностями собственного мозга или даже служить ей центральным процессором, полностью руководя последовательностью операций как на низком (аппаратном) уровне, так и на уровне прикладного программного обеспечения. Грубо говоря, «держит в голове» интерпретатор с собственного языка на язык ассемблера. Более сложные операции поводятся только через касание непосредственно управляемого объекта, простые и элементарные — дистанционно, с дальностью действия до 10 метров. Сфера приложения: ЭВМ и электроника. Механический рубильник силой мысли не повернёт, но, если у этого рубильника есть микроконтроллер и центральный процессор, — запросто.
Биопатия — среднее владение. Пробудилась в 25 лет, в момент сильного стресса, в настоящий момент не слишком сильно развита, убирает только мелкие, некритичные повреждения. Пользуется исключительно сам на себе, чаще всего для того чтобы убирать раздражающие последствия от использования первой способности. Для активации необходим тактильный контакт с объектом.
Характер:
Элиас — вещь в себе, любящая строгую, красивую упорядоченность; замкнутая саморегулирующаяся система, целостная и самодостаточная. Интеллект высокий — человек наблюдательности, развитой памяти и жёсткого логического мышления, уверенный в себе, но не лишённый чувства юмора. Общительный и открытый, легко сходится с людьми и так же легко переносит одиночество. Любит провокации и эмоции, очень восприимчив к ним, хотя сам эмоционально стабилен и гармоничен. Может быть безжалостным или сентиментальным.
Мораль условная: как истинный учёный понимает, что не всегда белое — белое. Чаще всего достаточно добр, если обстоятельства не вынуждают его проявить силу. Выступает за примат разума над эмоциональным началом. Синестет, эмпатия, интуиция развиты умеренно; предпочитает информацию получать эмпирически, в том числе из людей. Цепляет собеседника, гипнотизирует и притягивает, вызывая симпатию и доверие. За эзопов язык отвечает способность к выуживанию смыслов из живого человеческого разговора — ему нередко удаётся понять что-то сокровенное, сделав нечаянный комплимент или поделившись своим мнением о жизни с собеседником.
Принимает решения быстро, как правило, зная об их последствиях на три-четыре шага вперёд, и всегда твёрдо знает, чего хочет. Выглядит вкрадчивым и нежным, склонен обращаться с окружающими деликатно, неформально и ненавязчиво. Обладает развитым до предела навыком уравновешивающей мимикрии: с мрачными и загадочными делается более мягким и чувственным, с пылкими и буйными — покровительственно-сдержанным. Настойчив в достижении поставленной цели. Любознателен и любопытен, может часами рассуждать о природе вещей, подмечая закономерности, о которых другие могут даже не подозревать.
Курит, неумеренно пьёт кофе и обожает кошек, держит их пять штук и останавливаться не собирается. Гедонист, любит красивые вещи, склонен к коллекционированию. Умеет играть на фортепиано, рисовать не любит и не хочет, ограничиваясь максимум чертежами и графиками. Превосходно играет в покер, не азартен, но с симпатией относится к карточной игре и иногда позволяет себе небольшие авантюры.
Биография:
Родился в хорошей и любящей семье с достатком. Мать — известная пианистка, отец — астрофизик, сделавший несколько громких научных открытий и получивший хорошую должность в Высшем Совете, которая позволяла семье жить, ни в чём себе не отказывая. Будучи младшим ребёнком в семье, Элиас рос, окружённый заботой не только родителей, но и двух старших сестёр и брата.
Каждому из них отец и мать нашли дело по сердцу: Анаис, старшая из сестрёнок, связала свою жизнь с театром, Илона пошла по медицинской части, а Дамиан захотел стать авиаконструктором, потому что его с детства очаровывало небо. Элиас же захотел стать учёным, как и отец, но его с детства манили цифры: он перемножал в уме огромные числа, самостоятельно освоил топологию, теорию групп и тензорный анализ. Его основная способность к технопатии проснулась очень рано; он не просто мог настраивать своё сознание на любую заданную среду и напрямую общаться с техникой, он способен был начисто перепрограммировать её поведение, если вдруг ему заблагорассудится. Ему нравилось становиться частью некой системы, её продолжением, и эту способность он применял к работе и учёбе с особой маниакальностью.
Несмотря на свою доброту, родители постарались вырастить из отпрысков достойных членов общества, и эгоистичной избалованностью ни один из них не слыл. Элиас рос нежным, общительным и талантливым мальчиком, много читал, был очень любопытен и пытлив, часто возился с квантовыми компьютерами в лаборатории отца и знал их досконально; его живой ум хорошо схватывал любые идеи, касающиеся технологий. Школу закончил с отличием, в семнадцать лет поступил в университет, где быстро выделился на общем фоне своими способностями и харизмой.
Учёба давалась без проблем, за успехами в непрофильных дисциплинах он не гнался, был очень занят налаживанием социальных контактов, отношениями и всем тем, чем положено заниматься подростку его возраста, только что съехавшему от родителей. Через год ему повезло. Он познакомился с девушкой, похожей на кошку, — яркой, элегантной и очень красивой. У неё были удивительные зелёные глаза, нежное овальное лицо с очаровательными ямочками на щеках и смешливые губы; длинные тёмные волосы спускались на плечи, а под чёрным шёлковым платьем угадывалась узкая талия и высокая грудь. Была ли эта встреча случайной, сказать трудно, но связи установились стремительно. Альма быстро влюбилась, позволила себя любить и к выпуску из университета родила дочь, совершенно непохожую на свою мать.
Элиас к тому времени уже получил должность научного сотрудника в лаборатории отца и работал над диссертацией, темой которой, если чётко произнести её вслух, можно было как минимум вызвать дьявола. Брак зарегистрировали поспешно, незадолго до рождения дочери, и родители Элиаса не сказали младшему отпрыску ни единого слова против: они видели, как он нежно любит свою избранницу, и были только счастливы.
Эсме родилась такой же, как он: тёмно-рыжие, винного цвета волосы, золотые глаза и белое кукольное личико, усыпанное веснушками. Только Эсме не плакала, не смеялась и всё время молчала, будто её незатейливый маленький ум не проявлял интереса к окружающему миру; она засыпала, уставившись немигающим взглядом в одну точку, ела и занималась тем, что выстраивала ровные ряды игрушек на полу в комнате, сортируя их по цвету и форме — до тех пор, пока папа Элиас не начал понимать, в чём дело.
Они возвращались от очередного врача, к которому летали на другую часть материка за надеждой на излечение, когда случилось то, что разделило жизнь Элиаса на «до» и «после»: самолёт начал стремительно терять высоту, бортовой компьютер вышел из строя, а аварийная система наглухо заблокировала возможность ручного управления.
Он уговорил пилотов дать ему один шанс, альтернативы которому не было: пользуясь своей способностью, Элиас посадил самолёт, чтобы его жена и дочь вместе с другими пассажирами могли выжить.
Этот шанс почти стоил Элиасу жизни. Сразу после посадки его разбил обширный инсульт, вызванный страшной перегрузкой и шоком. Через пару дней беспамятства и напрасных усилий врачей Элиас впал в кому, провалялся в ней целый год, пока неожиданно не очнулся: мозгу потребовалось длительное восстановление, и он, несмотря на внешнюю целостность, упорно не желал возвращать своему владельцу сознание. Альма, к сожалению, его не дождалась: будучи уверенной, что супруг уже не очнётся, она расторгла брак и забрала дочь, выйдя замуж и снова забеременев.
Так началась новая жизнь, совсем не похожая на старую. Элиас больше не мог в полную силу пользоваться технопатией: теперь, после пережитого инсульта, каждое её использование вызывало у него страшную головную боль, а лопнувшие сосуды вынуждали заливаться текущей из носа кровью.
В лаборатории он тоже оставаться не мог: возможности не позволяли. Помогли, как всегда, связи отца: он нашёл для него работу в службе собственной безопасности Высшего Совета, и прекрасного аналитика, коим всё ещё оставался Элиас, они забрали без проблем.
Элиас работал с информацией, людьми, големами и чужими секретами, собирал и систематизировал, анализировал и проверял, и, казалось, нашёл себя в новой нише: живой незаурядный ум и талант к анализу, помноженный на железобетонную прагматичность — с такими данными, будучи в здравом уме и трезвой памяти, он мог отлично устроиться где угодно.
Волосы у него были как у той фарфоровой куклы в магазине, о которой Лисбет мечтала в детстве: цвета вина или крови, и она живо представила, как запускает пальцы в эту искрящуюся массу, заплетая ему косу. От этого ощущения бледная шея и щеки залились краской, и Лисбет опустила взгляд, тупо глядя в пол вместо лица своей строгой начальницы:
– Ну? – левая бровь Маргери поползла вверх, её терпение подходило к концу.
– Тот красный господин у нас в отделе.. – имени незнакомца бедняжка не знала, но выражение её лица и потупленный взгляд сказал капитану больше, чем та хотела бы услышать. Женщина картинно вздохнула и скрестила руки на груди, закатывая глаза так, что белок почти заполнил пространство:
– Красный господин? – капитану потребовалась секунда, чтобы понять, о ком идёт речь, – Элиас. Долбанный Элиас, – она покусала губу, с неудовольствием рассматривая лицо своей подчинённой. – Ты работаешь здесь всего ничего, а уже успела подцепить всеобщую заразу.«Заразой», как догадалась Лисбет, капитан называла именно красноволосого мужчину, которого можно было наблюдать через прозрачное стекло дверей в архивный отдел: он непринуждённо болтал с одной из архивисток, пока три других сотрудницы поочерёдно подсовывали ему набитые документами папки, пожирая влюблённым взглядом.
– А он.. тоже полицейский? – с опаской спросила Лисбет, нехотя открывая взгляд от носков своих туфель.
– Он хуже, – многозначительно фыркнула Маргери и сделала шаг к стеклу раздвижной двери, чтобы понаблюдать за работой соседнего отдела, расположенного на другом конце этажа. Мужчина с красной копной волос, привалившись к стене, изучал очередную подшивку, медленно переворачивая страницы и то опуская, то поднимая голову – словно соглашался с написанным на длинных белых листах бумаги.Только слепой не счёл бы его красивым – рыжие докрасна волосы, глаза цвета охры, тонкие запястья в белых манжетах рубашки и небрежно накинутый на плечи чёрный пиджак строгого костюма. Было в нём что-то тревожное, какая-то опасная вязкая глубина, скрытая под слоем расплавленного золота, словно провал в бездну, лежащий за тонкой вуалью. Стоит сделать один неверный шаг, и тебя затащит в эту глубину, безмолвного и безвольного – нахлебавшегося горячего жидкого золота по самые лёгкие.
Маргери смотрела на него минуту-другую, а затем он поднял на неё взгляд, словно почувствовав на себе её раздражённое внимание. Их глаза встретились – нежный взгляд золотистых глаз вперился в лицо капитана, словно искал там что-то, одному ему известное. Странный у него был взгляд, нездешний: словно не людей он рассматривал, а небесные тела в телескоп, будто прикидывая, сколько лет потребуется, чтобы добраться до их орбиты.
Долбанный Элиас, чтоб его черти драли.Маргери нахмурилась, и меж бровей у неё пролегла глубокая вертикальная морщинка. На ней эти его фокусы не работали, дома её ждала жена и две дочери – старшая из которых была чуть-чуть младше Лисбет, вчерашней студентки полицейской академии.
– Поосторожнее с ним, – с видимым раздражением посоветовала Маргери, когда взгляд Элиаса наконец-то отпустил её лицо: его кто-то отвлёк.
Лисбет вскинула голову, запоздало понимая, что капитан обращается к ней. Она старалась не смотреть в ту сторону, откуда так позорно сбежала десять минут назад, но было уже поздно: тот, кого капитан назвала Элиасом, тепло поблагодарив сотрудниц архива, направлялся прямо к ней.Вернее, не совсем к ней, как она поняла позже, но сейчас Лисбет хотелось скорее хлопнуться в обморок или снова сбежать, чем оказаться так близко к нему.
Стеклянная дверь тихонько зашипела и раздвинулась. В кабинет капитана пахнуло смесью эдельвейсов, грозы и гвоздики: сладковато-острый, тревожащий запах, от которого внутри всё заваривалось, как крутой кипяток в чайнике.
– Благоухаешь, как коробка конфет на Рождество, – язвительно заметила Маргери, делая шаг вперёд, чтобы подать Элиасу руку.
– Я тоже рад тебя видеть, Марж, – улыбка тронула его губы, такая же ласковая и спокойная, как и взгляд, а затем он аккуратно пожал её протянутую ладонь, – может быть, у тебя найдётся кофе для старого приятеля?
Голос, которым он поприветствовал свою, как оказалось, давнюю подругу, был глубоким и чётким, с приятным раскатистым «р».Если бы Лисбет пришлось подбирать для него эпитет, то она назвала бы Элиаса очаровательным. Он выглядел приятным, мягким и совершенно неопасным, но, как позже объяснила ей Маргери, именно это было тем фактором, который помогал ему так хорошо делать свою работу.
Элиас был безопасником. В его задачу входило проверять работу таких, как она: охотиться на охотников, держать их в тонусе и не позволять поступать вопреки правилам.Он был не похож на всех остальных служителей закона, и это явно читалось при первом же взгляде на россыпь алых кудрей, обманчиво кроткую улыбку и цепкий внимательный взгляд золотистых глаз.
В прошлом, как позже расскажет капитан, Элиас был учёным. Отличным, подающим надежды учёным, математиком, кажется. А потом случилась какая-то «херня», и Элиас отвалился в кому на целый год, без надежды на выздоровление. Врачи говорили, что его мозг спёкся, как жаркое в духовке, от какой-то очень сильной и резкой нагрузки, и в жизни его держали только торчащие из тела трубки и надежда безутешной матери, запретившей их вынимать.Обволакивающе мягкий голос снова разорвал тишину: Элиас и Маргери отошли к столику у стены, и оттуда послышался мерный гул кофемашины, наполнивший комнату ароматом крепкого свежесваренного кофе. Лисбет глубоко вдохнула – запаха эдельвейсов стало меньше, грозу оттенил кофе, и в воздухе остался только призрачный флёр специй, островато-сладкий, как глинтвейн.
Ей захотелось узнать, что именно в нём пахнет так: духи, шампунь или сигареты, которые он, как она поняла только что, предпочитает повальной моде на мини-кальян.Металлическая зажигалка щёлкнула, и лицо «красного господина» расцветило оранжевым: в глазах от этого света всколыхнулись и тут же погасли тёплые крапчатые искорки-брызги.
Они увлеклись беседой и долго не обращали на Лисбет никакого внимания, словно она была картиной на стене, вешалкой для одежды или столом. Разговор девушка слышала только урывками: тишину разрезал то громкий и чёткий обрывок фразы Маргери, то вельветовый шёпот Элиаса, явно не привыкшего повышать голос.
Она простояла так минут десять, потому что приказа уйти не поступало, и глядела то на отполированный до зеркального блеска пол, то на собственные туфли, то – украдкой – на алые волны волос, мелькавшие перед её глазами красным пятном свежей крови.Слухов, которые ходили об Элиасе, Лисбет тогда не знала. Не знала она и того, что Элиас, заинтересовавшись ею, оставит записку на её рабочем столе: ровные рядки мелких букв, написанных убористым почерком.
Много позже она поймёт, какой на самом деле была цель Элиаса, когда он приглашал её в ресторан – но это случится уже после того момента, как её жизнь изменится самым радикальным образом.А пока, закрыв глаза, она думала о том, каково это: погрузить пальцы в прохладный алый шёлк его волос, вдохнуть исходящий от них запах грозы и специй, и может даже коснуться их губами, сплетая в тяжёлую плотную косу.
Внезапно Элиас переключил своё внимание на неё, как будто почувствовав её мысли.
– И кто же вы? – деликатно спросил он, и его голос пронзил тело Лисбет колким электрическим разрядом.
Лизбет запнулась, не в силах составить связное предложение. Мысли перемешались, и её лицо вновь приобрело цвет, отдалённо похожий на оттенок волос Элиаса, такой же стала шея и тыльная сторона ладоней. Словно кто-то медленно заполнял её внутренности кипятком, который грозил вот-вот перелиться через край. Она поняла, что сейчас заплачет, но Маргери пришла ей на помощь, представив её как новобранца в департаменте.Элиас явно наслаждался представлением. Он коротко кивнул, его золотистые глаза не отрывались от лица Лисбет.
– Добро пожаловать в команду, – ласково сказал он, улыбнувшись уголками губ. – Уверен, мы будем часто видеться.
Лисбет не знала, как расценивать его слова, но почувствовала, как по позвоночнику пробежал холодок. В Элиасе было что-то такое, что заставляло её одновременно испытывать к нему непреодолимое влечение и опасаться его, как хищника, готового в любой момент растерзать её.Словно почувствовав её дискомфорт, Элиас допил кофе и встал.
– Приятно было познакомиться с вами, Лисбет, – сказал он с улыбкой, от которой температура в комнате мгновенно поднялась до точки плавления металла. Маргери встала следом за ним и поспешно собрала чашки со стола, не удостоив сотрудницу ни малейшего взгляда.С этими словами Элиас повернулся и вышел из комнаты, оставив Лисбет с чувством одновременного облегчения и разочарования. Она не понимала, что делать с этим «красным господином», но одно знала точно: отныне он будет занимать важное место в её жизни, и ей придётся сильно постараться, чтобы не ударить в грязь лицом.
ОБ ИГРОКЕ |
Связь:
Отредактировано Elias Ortega (2023-02-24 22:43:52)
